— Помогать? Я должна ей помогать? — в ответ спросила Ольга у дальней родственницы, которую случайно встретила в парке. — Хотите помогать — помогайте. А меня оставьте в покое.

Возражения Ольга слушать не стала, она взяла названного внука за руку и пошла к выходу из парка.

Ольге сорок восемь лет, и она действительно считает, что больше ничего не должна почти тридцатилетней дочери. Ведь Вероника, по мнению Ольги, сама пустила свою жизнь под откос, сама совершила много ошибок, так что пусть сама справляется.

Проблемы с Вероникой начались ещё в подростковом возрасте. Алкоголь, сигареты, плохие компании, в которых Ника была самой главной заводилой. Ольга ходила на заседания комиссии по делам несовершеннолетних как на работу. На заседаниях Ольгу сношали и в хвост и в гриву: что за мать, девочке нужно внимание, почему она не воспитывала дочь?

Ольга и без этих тёток постоянно задумывалась: как не воспитывала? Воспитывала! Ольга была обычной мамой, не кидалась из крайности в крайность. Да, работала много, но ведь семью нужно было кормить. И Ника росла примерной девочкой до поры до времени.

Зарплата Ольги и пенсия её мамы хранились под замком вместе со всеми ценными вещами: Ольге пришлось врезать замок в свою комнату, чтобы Ника ничего не украла и не продала на рынке за бесценок.

Ника прогуливала школу, училась с двойки на тройку, часто не ночевала дома, демонстрировала суицидальный наклонности, состояла на учёте в милиции. И ничегошеньки не помогало: ни задушевные разговоры, ни ремень, ни угрозы с уговорами, ни психиатры с психологами.

В восемнадцать Ника ушла из дома, чудом получив аттестат об окончании одиннадцати классов. Ника ушла, но возвращалась, жила пару дней дома, потом снова уходила. Она вела развязный образ жизни, не работала, но иногда умудрялась где-то добывать деньги. Часто выпивала.

Когда Нике исполнился двадцать один год, её посадили в тюрьму за хранение и распространение запрещённых веществ. О сроке дочери Ольга узнала случайно, от родителей одной из подруг Ники.

К тому времени мама Ольги умерла, и Ольга осталась единственной собственницей трёхкомнатной квартиры: приватизация прошла на три персоны (тогда папа Ольги был жив) во время беременности Ольги, на приватизацию Ольгу уговорила её мама, сама женщина хотела подождать до рождения ребёнка и приватизировать жильё на четверых.

За время бурной молодости Ника вымотала матери столько нервов, что места для любви не осталось. Ольга не считает себя плохой матерью, она старалась давать дочери всё, что было в её силах. Она сама до сих пор не понимает, как добрая девочка превратилась в неуправляемого подростка, не признающего авторитет взрослых.

Ольга помнит, как двадцатилетняя дочь напала на неё с кулаками, пытаясь отобрать зарплатную карточку. Ольга помнит, как однажды пришла домой с работы, а в её квартире была вечеринка, которую устроила семнадцатилетняя Ника, на тридцать человек. Ольга помнит, как Ника постоянно кричала ей в лицо: “Зачем ты меня родила? Я тебя ненавижу! Что б ты сдохла!”

Можно ли было помочь Нике, когда она была подростком? Возможно. Социальный педагог в школе проводил беседы с девочкой. Их отправляли к психиатру от комиссии по делам несовершеннолетних. Ольга водила Нику к психологу, которого нашла по знакомству. Не помогло.

Пока Ника отбывала наказание, Ольга помогала дочери посылками. В середине срока Ольга поняла, что хочет начать жизнь с чистого листа. А для этого она решила разорвать все связи с Никой. Просто бросить дочь Ольга не смогла.

Ольга разменяла квартиру на полноценную однушку для себя и студию для Ники. Квартиру Ники она сдавала, деньги откладывала, продолжала поддерживать дочь продуктами и сигаретами. Новый адрес Ольга никому не сообщила, как и новое место работы.

Впервые за много лет у Ольги появился мужчина, он старше, у него уже уже есть внук. Ольга была счастлива. Она решила, что заслужила хоть немного счастья в этой жизни.

Когда Ника вышла по УДО, Ольга сообщила дочери, что подарит ей квартиру, даст деньги на первое время, но при условии, что они больше никогда не увидятся. Никогда. Ника согласилась. Деньги, которые Ольга откладывала, были переданы дочери, дарственная на студию была написана, дальше каждая сама по себе.

Из шепотков дальних родственников Ольга знала о жизни Ники: успокоилась за время, проведённое в местах не столь отдалённых, устроилась на работу, ведёт спокойный образ жизни, нашла приличного молодого человека.

В глубине души Ольга радовалась за Нику, молилась, чтобы у дочери и дальше всё было хорошо. А сама жила своей жизнью: работала, сыграла свадьбу с любимым мужчиной, нашла общий язык с дочерью мужа и названным внуком.

Жизнь Ольги заиграла неведомыми ей ранее красками: спокойствие, безопасность, нормальная семья. Ника… Ника осталась в памяти Ольги как не самое приятное кино, немного разбавленное воспоминаниями о милой девочке с двумя косичками.

Нике не повезло: приличный молодой человек оказался неприличным. Когда Ника забеременела, он её бросил. Ника родила, можно сказать, одна, без особой поддержки. Ну да, есть же неравнодушные дальние родственники, решившие найти для Ники помощь: при случае воззвать к чувству долга Ольги. Ольга же мать, она обязана всё бросить и примчаться к родной дочери на помощь.

Ольга помогать отказалась. Она боится, что Ника снова пустится во все тяжкие. Бросит ребёнка, возьмётся за старое, снова угодит в тюрьму. Ольга не хочет ещё раз проходить через всё то, через что она уже прошла. У неё есть семья, муж, падчерица, внук. Ника… У Ники есть жильё и работа, пусть справляется, пусть ищёт молодого человека. отсуживает алименты. Зачем Ольге снова окунаться в проблемы взрослой дочери, если ей хватает беспроблемной дочки мужа? Записано со слов Юрия.